Неточные совпадения
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра — кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на
днепровских островах, чтобы не довелось татарину найти его, если бы, в случае несчастья, удалось ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину найти его, потому что и сам хозяин уже стал забывать, в котором месте закопал его.
Кончился поход — воин уходил в луга и пашни, на
днепровские перевозы, ловил рыбу, торговал, варил пиво и был вольный козак.
Все были хожалые, езжалые: ходили по анатольским берегам, по крымским солончакам и степям, по всем речкам большим и малым, которые впадали в Днепр, по всем заходам [Заход — залив.] и
днепровским островам; бывали в молдавской, волошской, в турецкой земле; изъездили всё Черное море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд на богатейшие и превысокие корабли, перетопили немало турецких галер и много-много выстреляли пороху на своем веку.
Отвсюду поднялись козаки: от Чигирина, от Переяслава, от Батурина, от Глухова, от низовой стороны
днепровской и от всех его верховий и островов.
В час, когда вечерняя заря тухнет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно ходить в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут, катятся клубом по дорогам и в широкой крапиве; из
днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы…
— Если я вам не в тягость, я буду очень рад, — сказал он просто. — Тем более что у меня сегодня сумасшедшие деньги. «
Днепровское слово» заплатило мне гонорар, а это такое же чудо, как выиграть двести тысяч на билет от театральной вешалки. Виноват, я сейчас…
— Сегодня отличное представление! — сказал он, развертывая и подавая заскорузлой рукой афишу. —
Днепровская русалка [«
Днепровская русалка» — пьеса была переделана Н.С.Краснопольским из либретто Фердинанда Кауера (1751—1831). Впервые поставлена на петербургской сцене в 1803 году.], — прибавил он, тыкая пальцем на заглавие.
Он вдоль
днепровских берегов
Искал соперника следов...
Я переехал
днепровский мост в последних числах ноября месяца; прострадал дней десять в дороге и, наконец, измученный явился в Петербург.
Украинская осень удержала меня до тех пор, пока белые
днепровские туманы совсем перестали о полуночи спускаться облачною завесою и зарею взмывать волнами к голубому небу.
Большой Петровский театр, [Сгоревший еще при Медоксе, кажется, в 1805 году, перед началом представления первой части «
Днепровской русалки».] возникший из старых, обгорелых развалин, лет двадцать неприятно поражавших глаза московских жителей, — изумил и восхитил меня.
Эти хранили тогда еще воспоминания о своих магдебургских правах и своих предках, выезжавших, в силу тех прав, на
днепровскую Иордань верхом на конях и с рушницами, которые они, по команде, то вскидывали на плечо, то опускали «товстым кинцем до чобота!» Захудалые потомки этой настоящей киевской знати именовали Стадникова «Штаниковым»; так, вероятно, на их вкус выходило больше «по-московски» или, просто, так было легче для их мягкого и нежного произношения.
Плывет и священства и дьяконства хор
С ладьею Владимира рядом;
Для Киева синий покинув Босфор,
Они оглашают
днепровский простор
Уставным демественным ладом.
По лону
днепровских сияющих вод,
Где, празднуя жизни отраду,
Весной все гремит, и цветет, и поет,
Владимир с дружиной обратно плывет
Ко стольному Киеву-граду.
Слышатся в тех песнях помины про Дунай-реку, про тихий Дон, про глубокие омуты
днепровские, про широкое раздолье Волги-матушки, про московскую реку Сомородину…
Сухменная философия моя развеялась под свежим ветром, которым нас охватило на
днепровском пароме, и я вступил на киевский берег Днепра юношею и сыном моей родины и моей доброй матери, которую так долго не видал, о которой некогда столь сильно тосковал и грустил и к ногам которой горел нетерпением теперь броситься и, обняв их, хоть умереть под ее покровом и при ее благословении.
Перегородили без ума, без разума реку — и порог
днепровский устроили; через него ни одна расшива перескочить не может.
Жаль мне тоже живописных надбережных хаток, которые лепились по обрывам над
днепровской кручей: они придавали прекрасному киевскому пейзажу особенный теплый характер и служили жилищем для большого числа бедняков, которые хотя и получили какое-то вознаграждение за свои «поламанные дома», но не могли за эти деньги построить себе новых домов в городе и слепили себе гнезда над кручею.
Очаков имел фигуру четырехугольника, продолговатого и неправильного, примыкавшего одной стороной к
Днепровскому лиману.
Впрочем, в то время, к которому относится рассказ, учение это еще не имело ничего сформированного и по правому
днепровскому берегу.